Как студенты МГУ связали свою жизнь с Таджикистаном

Halva.tj побеседовала с тремя студентами восточного факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, которые уже второй год изучают таджикский язык как основной. Они рассказали, сложно ли учить этот язык, правда ли, что в таджикском много русских слов, и как на специальность «таджиковед» реагируют окружающие.

Владимир, Валерия и Николай стали первой группой в Институте стран Азии и Африки, которая в качестве основного языка изучает таджикский. Ни один из них не бывал до этого в стране, но теперь Таджикистан стал главным объектом их изучения.

Мы поговорили с каждым из ребят, задав одинаковые вопросы. Они поделились своими ощущениями и историями, каково это быть практически единственными в России студентами-таджиковедами.

Таджикский язык был вашим собственным выбором?

Владимир: Таджикский язык был моим осознанным выбором. Так как я учусь на платной основе, я его выбрал сам в качестве основного восточного языка.

Николай: Нет, это было принудительное распределение. На тот момент хотел изучать какой-нибудь более популярный восточный язык, например, арабский или японский. Когда я их не получил, сначала был не очень доволен.

Валерия: Собственным выбором таджикский не был. Я себя видела на арабской кафедре, но на распределении языков сложилось по-другому. Я тогда перепоступала из другого университета, и у меня были, скажем так, очень высокие ожидания. И я помню первые ощущения, когда меня уже назвали в числе ребят таджикской группы: я просто сползла со стула, закрыла лицо руками и думала: «Только бы не заплакать».

Потом мы вышли во двор, и один из студентов сказал, что ничего страшного нет. Меня многие успокаивали и говорили, что меня после окончания вуза с руками и ногами оторвут, что язык перспективный и редкий, он сейчас нужен. Я сама уже успокоилась, но гораздо тяжелее было объяснить родителям, что мы находимся в более выигрышном положении, чем те же ребята с китайского, японского и арабского, потому что специалистов по этим странам много, а по Таджикистану их практически нет. 

Поменялось ли у вас мнение о Таджикистане и языке за полтора года обучения?

Николай: Да, поменялось, сейчас я рад, что учу именно таджикский, а не те языки, которые хотел ранее. Уже буквально в первые две недели мой настрой сменился на позитивный, во многом благодаря тому, что сам язык благозвучный, другие восточные языки лично мне такими не кажутся. К тому же, у нас просто отличная группа!

Владимир: Отношение к таджикскому языку у меня становится только лучше. На момент поступления я уже достаточно много знал про таджикский язык и про ираноязычную культуру в целом. Я знал, что таджикский отличается от других языков Центральной Азии, так как он не тюркский. Так что я изначально относился к языку положительно, кардинальных перемен не произошло.

Валерия: Мне кажется, мы еще недостаточно долго проучились, чтобы сформировать однозначное мнение, поэтому я не готова ответить на этот вопрос. Я очень надеюсь на поездку в Таджикистан, если она, дай Бог, получится, особенно в нынешних условиях. Чтобы сформировалось более полное впечатление и собственное мнение о стране, ее все-таки нужно посетить.

Что в изучении таджикского для вас самое тяжелое, а что - самое простое? 

Николай: Пожалуй, самое тяжёлое – огромное количество синонимов к одному и тому же слову. Ну и звук «Қ», ненавижу его (смеется – прим. ред.). А из того, что облегчает изучение – наличие родственных связей между таджикским и русским, из-за чего многие правила работают одинаково. Очень упрощает жизнь и тот факт, что большинство глаголов строится всего из двух других – кардан (делать) и шудан (становиться). Стоит отметить и довольно простые правила ударения.

Владимир: Самое сложное для меня – это заучивание синонимов к словам, их может быть очень много, и каждое из них будет иметь разный оттенок значения. А самое простое… Наверное, логичность языка. Мне таджикский напоминает конструктор «Лего», в котором можно комбинировать детали, и каждый раз в языке будет получаться что-то новое, но красивое, ритмичное и приятное для уха.

Валерия: Мне сложно воспринимать речь. Для меня это слабое место в изучении любого языка. Я очень-очень долго привыкаю к манере речи и плохо слышу сказанное. Аудирования не моя история, мне с ними сложно. Я уже не говорю про то, чтобы сформировался правильные акцент и интонация. Если у меня в английском это не получается за 13 лет, то здесь я вообще молчу (смеется). А самое простое, наверное, что мы, в отличие от других студентов, не тратили время на изучение письменности. 

Как окружающие реагируют на то, что вы изучаете таджикский язык?

Николай: Вполне нормально, не встречал какой-либо негативной реакции.

Владимир: Мои друзья и знакомые сначала реагируют, когда я говорю, на кого учусь, потому что они не знают, что за профессия «востоковед». А потом они задаются вопросом, почему я учу именно таджикский язык. Тогда нужно объяснять, что Центральная Азия и Таджикистан имеют большое значение как во внешней, так и во внутренней политике России и что нужны люди, которые будут экспертами в таджикском языке, в таджикской культуре и истории, да и в целом будут разбираться в Центральноазиатском регионе, в соседнем Иране или Афганистане. Поэтому мне это все и нравится, я это изучаю. И каждый раз после объяснения знакомым, зачем это надо, они все-таки понимают и говорят, что это достаточно классно и увлекательно.

Валерия: Как реагируют люди – это больная тема… Потому что это часто меня обижало. В прошлом году ребята с арабского много шутили над нами. Помню, я тогда очень обижалась, но потом просто перестала обращать на это внимание.

При этом надо отдать должное близким, друзьям, семье. Здесь уже целиком и полностью зависит от моего настроения и моего отношения к языку. Если мне все нравится: все за меня рады. Если мне что-то не нравится – то поддерживают и пытаются подбодрить, сказать, что все будет хорошо. 

Понимаете ли вы таджикскую речь на улице?

Николай: Честно говоря, за полтора года ни разу не удалось услышать таджикскую речь на улице. Ну или я настолько её не понимаю, что не считаю за таджикскую…

Владимир: Да, бывали случаи, когда я понимал, о чем говорят таджики. Но все еще зависит от того, откуда человек родом: если с севера, то в его речи будут преобладать тюркские звуки и слова. А если таджик из Душанбе – будет более персидское звучание языка, более книжное. Поэтому таджиков с юга мне понять проще.

Валерия: Я достаточно часто встречаю таджиков. Мы живем за городом, и мне, чтобы добраться из дома до Москвы, нужно проехать на автобусе, и как раз там таджиков я встречаю часто. Что-то понимаю, но пока не больше 30 процентов. Отдельные слова и выражения. Но, чтобы сложился общий смысл – практически никогда.

Легко ли учится персидский после таджикского? И какой из них вам нравится больше? 

Николай: Да, довольно легко, так как уже имеется лексическая и грамматическая база. Мне нравятся оба языка, в каком-то месте один больше, в каком-то – другой. Из главных минусов персидского для себя я бы отметил систему письма, при которой пишутся не все гласные, что затрудняет чтение незнакомых слов и узнавание уже знакомых. При этом система письма делает персидский более интересным для изучения. В целом, я бы сказал, что по звучанию мне чуть больше нравится персидский.

Владимир: В принципе, учить персидский после таджикского проще, потому что мы владеем базой и понимаем, что нам говорит преподаватель. Единственное, что иногда вызывает проблемы, - это вязь и синонимы, которые мы не встречали в таджикском. Мне нравятся и таджикский, и персидский язык. Пару раз я слышал, как говорят афганцы, и мне тоже нравилось. Скажем так, мне в целом нравится иранская группа языков.

Валерия: Однозначно нет. Есть уже базовый набор общей лексики, это да. Во всем остальном – совсем нет. Сложно, особенно что касается письменности и перевода. Для меня языки очень разные, не совсем я их воспринимаю, как похожие друг на друга. Именно манера письма, манера речи, она совсем разная в моем понимании, поэтому сказать, что учить персидский после таджикского легче, я не могу. По внутренним ощущениям мне нравится больше таджикский, наверное, потому, что, как нам всегда говорили, язык стал ближе к русскому в плане и общих слов, и общего менталитета из-за общего советского прошлого. Так или иначе таджикский к нам поближе, чем персидский, который совсем другой, как незнакомый мир, который подходит далеко не каждому.

Кириллица облегчает изучение языка?

Николай: Думаю, да, еще это упрощает процесс восприятия и позволяет считать язык каким-то более родным. Хотя учить язык с уже знакомой системой письма чуть менее интересно, чем осваивать новую.

Владимир: Да, кириллица очень облегчает изучение языка. На первом курсе, в сентябре, мы уже составляли предложения, спрягали глаголы, читали и пересказывали тексты, а ребята с других восточных языков (персидская группа, китаисты, японисты) еще только прописывали свои буквы и учились писать слова.

Валерия: Да, упрощает, потому что, в отличие от других ребят, мы не тратили по два-три месяца на изучение новой письменности. Пишем, как привыкли, слева направо, и не надо переучиваться.

Правда ли, что в таджикском языке много русских слов?

Николай: На самом деле, не очень, по крайней мере, в литературной норме. За время независимости избавились от доминирования русских слов во многих областях. Хотя некоторые остались. Лично у меня самые любимые заимствования из русского – «маршрутка» и «братҷон».

Владимир: Если мы читаем статьи с новостных сайтов или тексты из учебника, достаточно редко встречаются русские слова. Если мы смотрим видеоролики на Youtube или я слышу таджикскую речь на улице, то там мелькают русизмы, например, «хорошо», или бытовые слова.

Валерия: Да, первое время было очень странно и необычно видеть слова вроде «картошка», «помидор», «истгоҳи маршрутка»…

Кроме языка, изучаете ли вы историю, литературу Таджикистана?

Владимир: Кроме языка, у нас есть пары по истории Таджикистана и вместе с этим Ирана и Центральной Азии, нам читают лекции по истории Востока. Еще мы изучаем культуру, традиции, географию Таджикистана.

Николай:  Помимо отдельных предметов, мы читаем много страноведческих текстов, которые знакомят нас с той или иной сферой жизни страны.

Валерия: На первом курсе мы изучали этнологию и географию Таджикистана. С этого года – историю. Позже будет и таджикская литература.

Хорошо ли, по вашему мнению, в России знают Таджикистан?

Николай: Я думаю, что не очень. Лично у меня до того, как я вступил на путь таджиковедения, не было четкого представления о Центральной Азии, странах, народах. Думаю, у большинства людей сохраняется похожая ситуация.

Владимир: В России не очень хорошо знают Таджикистан. Почему так? Выросло поколение, которому не слишком интересна Центральная Азия, хотя это очень важный регион для нашей страны. Это мешает людям в России лучше узнать центральноазиатскую и таджикскую культуру.

Валерия: В России Таджикистан знают плохо, и это еще одна тема для жарких обсуждений. На мой взгляд, люди видят вещи под теми углами, под которыми привыкли видеть. Многие люди удивились бы, если узнали хотя бы половину того, что мы уже знаем про Таджикистан. И нам еще предстоит многое узнать. Например, каков был вклад таджиков и Таджикистана в годы Великой Отечественной войны. 

Если Вам после открытия границ предложат поехать на экскурсию в Таджикистан, куда бы поедете в первую очередь?

Николай: Наверное, в Душанбе. Там много разнообразных достопримечательностей – Дворец Президента, проспект Рудаки, памятник Исмаилу Сомони, один из крупнейших флагов в мире.

Владимир: Мы всей группой уже давно хотим побывать и в Таджикистане, и в Иране, и в Узбекистане. И вообще попутешествовать по Центральной Азии. Когда откроют границы, или, если нам предложат поехать в Таджикистан, то я хотел бы побывать в Душанбе, потом в Худжанде. Съездил бы на Памир, услышать вживую памирские языки. Еще хотел бы съездить в Самарканд и Бухару, а потом побывать и в Иране. 

Валерия: Я бы первым делом поехала в столицу, в Душанбе, потому что в моем понимании столица символизирует всю страну. Потом я бы хотела для контраста посмотреть и таджикскую «глубинку»: маленькие города, малонаселенные и малоизвестные, чтобы ощутить этот контраст, хотя, конечно, он свойственен каждой стране, и России в том числе. Хотела еще сказать про Памир, но у меня есть определенный страх высоты…

Хотите ли вы работать с языком после окончания вуза?

Николай: Да, конечно. Изначально с восточным языком мне не очень хотелось работать, но вскоре мнение поменялось. Наиболее желательным вариантом для работы мне представляется политическая или дипломатическая сфера.

Владимир: Да, у меня есть желание работать с таджикским и персидским языком, но не в качестве переводчика, потому что мы все-таки учим не только язык, но и страну, регион в целом. Я бы хотел работать в государственной компании или в госучреждении, либо же в структурах, связанных с Посольством, консульствами или таджикскими диаспорами.

Валерия: Возможно, я бы хотела поработать редактором или копирайтером, писать статьи, заниматься культурно-исторической сферой, не касаясь политики и экономики. Лично мне ближе культурный аспект.

«Знаете ли Вы что-нибудь про Таджикистан? – Молчала молодежь...» - Халима Хушкадамова об изучении таджикского языка в России